Блог Ровбут Михаила Олеговича - от юнги к судоводителю

Памяти Олега Михайловича Ровбут
«…а Буты, кажуть, то есть Адам и род его весь.
А вер въ Индеи всех 80 и 4 веры, а все верують в Бута.»
А. Никитин, Тверь
В начале 50-х годов прошлого уже века 11 курсантов-штурманов, воспитанников Ломоносовского мореходного училища ВМС, в разное время попали по направлению в город Таллинн. Среди них был и начинающий техник-судоводитель - так раньше называли эту специальность - Ровбут Олег Михайлович, родом из города Калинина-Твери, рожденный почти в день Ярилы, Солнцестояния, 1930 года. Интересно что его будущий сын родится почти в день Равноденствия.

Александра Ивановна и Михаил Теодорович Ровбут 1941 г.
Этому локальному событию предшествовала череда других, выстроившихся в индивидуальную судьбу Олега, заслуженно получившего в мореходном училище странно ласковое прозвище для «Ярилиного человека», «Дикуша». Ласковое звучание оно приобретало от именит капитана Дика Сенда, любимого литературного персонажа Олега, а элемент урожденной «ярости» привносил сам Олег – очень жестко разбиравшийся с наглецами и агрессивными людьми, что не мешало ему, быть всю жизнь заботливым и верным другом, ярым рыболовом и грибником – ярым без остатка он был и в труде, как его далекий предок Бус, «Ярый вояка». «Ярым» был и его более близкий предок Рамбольт Валимунтович, «маршалок земельный» - премьер министр Великого княжества Литовского, дядька князя Витовта. Олег в жизни ничего не делал на 50% или 99% - только на 110% и отличного качества, получая удовольствие от своих возможностей.
Да и что изысканного было можно требовать от «детей войны». Честно говоря, и мирная то жизнь в 30-40 годах у жителей Твери была «спартанской». Семья из четырех человек Ровбут Михаила Теодоровича жила в скромной комнатке флигеля на втором этаже дома на Ново-Бежецкой улице, напротив многострадальной церкви Никитиы Мученика. Убогий туалет как памятник красовался посреди внутреннего двора дома, имелась одна общая крошечная кухонка на всех жильцов, персональные керосинки располагались за дверью комнат в коридоре. Из имущества имелся старинны шкаф, классический кожаный диван с высоченной спинкой-полочкой и обязательными слониками на ней, обеденный стол с четырьмя стульями, тумбочка и письменный стол – по тем временам достаточно не плохо. Места для перемещения детей по квартире оставалось немного.

Олег со старшей сестрой Леной
Родители уходили на работу в 5 часов утра, экономя на трамвайных билетах, как делали многие в рабочих семьях. В эту рань масса народа в любое время года дружно шла от Пожарки через Затверецкий мост под вой заводских сирен, будивших редких сонь и строго предупреждавших всех о наступлении рабочего дня. Позднее Михаил Тодорович удачно устроился работать главбухом во 2-й роддом, который располагался рядом с его домом метрах в ста у реки Тверцы.
Жесткая жизнь создавала и «жестких» людей. Родная сестренка в 3 года чуть не зарезала маленького братика Алю портняжными ножницами в колыбели из ревности – мать перехватила занесенную над сыном руку дочки с орудием убийства в последний миг.
Олег вспоминал как дядьки Егоровы – молодые тогда ребята – научили его, малыша 4-5 лет, за 5 копеек (это были большие деньги!) плавать. Просто дядя Женя или Женька под смех и прибаутки взял ребенка за уши, а они стояли на мостике над рекой, и, переместив дитя за парапет мостика, бросил вниз. Надо думать, Женя контролировал ситуацию, но помощь не понадобилась – ошалевший от неожиданности малыш, забарабанил руками и ногами по воде и … поплыл! Удивительно, но малыш не оказался напуган – именно тогда выяснилось далеко идущее отсутствие у него «трусливой моргалки». С тех пор Олег плавал любым стилем отлично – от кроля, браса до «дельфина».
Жесткость может и должна иногда переходить в жестокость, чтобы народу не говорили лживые либерал-демократы о нормах общественного общежития, стоящие сегодня у Власти. Сами они не часто выполняют собственные «гуманистические» рекомендации, когда это касается отношений к нам, простолюдинам. У меня большие сомнения, что СССР могло вообще состояться как государство рабочих и крестьян или победить в Великой Отечественной войне без жесткости и жестокости. Отец Олега в 15 лет столкнулся с ужасами Первой Мировой войны и бежал из Литвы в Россию, по горьким обстоятельствам оставив родителей; участвовал с друзьями-соотечественниками в революционных событиях 1917-1918 годов, прошел Гражданскую войну до Дальнего Востока как и многие его друзья в Твери. У выживших мужчин-воинов излишняя сентиментальность не наблюдалась, как ее не встретишь и у наших современников – бойцов, прошедших Афганистан, Чечню и другие кровавые события прошлого века. Какие у них могли вырасти дети, и какие дети были нужны Государству рабочих и крестьян, когда и «если завтра война» звучало повсюду?
Так, оба дяди Егоровы – Женя и Яков - являлись в молодости «королями города». Вряд ли кто знает в наше время такое социальное «молодежное» понятие. Оно ушло в прошлое, тогда как уголовное «вор в законе» или «пахан» твердо сидит в памяти людей. «Королей» негласно короновала «улица» за необъяснимое обаяние в коллективах молодежи, за способность правильно и справедливо разруливать конфликты среди ребят, за непревзойденную лихость в уличных драках с «чужими» – нередко, одновременно это были действительно физически красивые люди, на которых засматривались лучшие девушки, лишь подтверждая таким образом их исключительность среди сверстников.
В уже более мягкой форме взрослые мужчины на улицах и районах также имели своих лидеров, вокруг которых группировались и которым следовали. Таким был и отец Олега - в 1941 году в первые дни войны многие его друзья ушли незадумываясь за ним добровольцами на фронт, хотя возраст у них и военный статус был на тот момент непризывной.
«Короли» являлись чрезвычайно интересным и незаслуженно неизученным психологами и социологами пережитком древности в социуме – так формировались в древности духовно и поведенчески реальные прообразы Ясона и Тесея, Геракла и Ери-Бута, на этом глобальном архетипе самовоспитались Степан Разин и Емельян Пугачев. Большинство Запорожских атаманов, например, Бут-Павлюк. Реально же предыстория «королей» начинается еще со времен формирования общественного института древнейших родовых «нобилей». Не надо путать только «королей» с «уголовниками» - это как путать «нобилей» с «дворянами».
Не случайно оба брата Егоровы пережили Вторую мировую войну и победили. Женя Егоров к 1941 году стал пограничником, инструктором по рукопашному бою ( асс по применению в рукопашке … саперной лопатки), и не раз это искусство в 40-х годах ему спасало жизнь, воевал и был ранен. Умер Евгений на стадионе во время футбольного матча – говорили, что из-за последствий ранения.
Яков Егоров воевал танкистом на Курской дуге и горел в танке, раненый, спасая товарищей, попал в плен, дважды бежал неудачно из концлагеря и на третий удачно добрался до югославских партизан. После разгрома Тито Яков совершил переход через пол Европы домой и…застрял в Польше на мызе у молодой немки, которая нашла его спящим на сеновале. Яков был красавец, а муж немки, офицер-эсесовец, погиб в России. Яша сколотил группу и творил диверсии в Польше до конца войны, прикрываясь немецким происхождением своей подруги.
Он настолько хорошо овладел немецким языком, что Олег описывал такой случай. После войны пленные немцы восстанавливали в Твери разрушенные дома. Однажды летом Олег с дядьками отдыхал на реке Тверце, купались, и тут привели группу пленных освежиться. Немцы уже освоились в городе, вели себя непринужденно и, как оказалось, что-то нелицеприятное говорили о русских, полагая, что никто не понимает их беглую речь. Это услышал Яков. Он подошел к ним и командным, свирепым голосом что-то произнес, поднял их во фрунт и на глазах опешившей охраны заставлял ползать, ходить гуськом – в общем, устроил им экзекуцию!
Его подтвержденные очевидцами заслуги не позволили, осудить Якова по возвращении домой, как сдавшегося в плен, но на всякий случай его лишили на несколько лет права работать на большинстве государственных предприятий и избирательского права. И на этом спасибо – человек, о котором можно было великолепный боевик написать, работал в Калининском морге. Он особенно удачно собирал по частям разбившихся летчиков еще только создававшейся реактивной авиации СССР и как «новеньких» предоставлял благодарным родственникам. До восстановления в правах Яков не дожил – молодым он погиб под колесами машины т.к. однажды, уходя из морга, сильно злоупотребил спиртным после очередной сложной «восстановительной операции», да и без этого Яков тяжело переживал несправедливость в отношении себя, которую нередко глушил водочкой.
Вот такие люди воспитывали, оставшегося рано без отца, который пропал на войне без вести в 1943 году, Дикушу. К сожалению, остались только смутные обрывки воспоминаний» о временах жизни самого Олега до 1955 года, когда-то услышанных от него самого, от его родственников и друзей, по большей части, ушедших на сегодня в «мир иной.
В отсутствии отца, как и во многих других семьях, снабжение дома дровами лежало на единственном мужчине – на Олеге. 12-13 летние мальчики после первого ледохода начинали сезон ловли «топляка». Это было серьезное действо! На берегу Тверцы выстраивались мальчишки с веревками и крючьями, завидев топляк, они наперегонки плыли к бревнам. Здесь в холодной воде было не до сантиментов – школа выживания! Еще жестче происходила добыча … соли.
О-о-о, это достойно воспоминания! Соль привезли в вагонах военные, но сгрузили ее на открытой площадке, образовав гору. Первый же, как всегда нежданный, дождь превратил крупную соль в камень. Военные не придумали ничего лучше как до принятия решения огородить соль забором с вышками и вооруженной охраной в лице малообразованных казахов. Но такое общественное богатство не могло остаться без внимания остро нуждающегося народа. Ребята повзрослей после нескольких неудачных и кровавых попыток кражи соли, сопровождавшихся стрельбой и отпусками для караульных, приладили было к этому … пацанов. Но казахам было все равно в кого стрелять – отпуск домой и в Африке «отпуск домой», а кяфиры все на одно лицо. Олег в то время уже плавил тротил из снарядов - я еще об этом расскажу – и решил вопрос координально!
В один из пасмурных и дождливых дней, когда охрана была не очень внимательна, он пробрался внутрь охраняемого периметра, заложил приличное количество тротила и рванул ту гору! Эффект был непередаваемый. Соль разлетелась на сотни метров. Пока перепуганная казахская охрана, забыв о винтовках, в ужасе металась, не зная куда спрятаться и что делать, «детвора» набрала соли на годы вперед.
В училище Олег попал из школы юнг, куда, в свою очередь, был направлен по рекомендации некоего заинтересованного и высокопоставленного военного, пожелавшего побыстрее сплавить опасного свидетеля и соучастника совсем не детских проказ своего отпрыска с наворованным его папой трофейным имуществом. Эта история стоит подробного упоминания т.к. позволяет понять многое из того, что и после происходило в жизни Олега.
Город Калинин был в оккупации только три месяца, но не избежал разрушений и упадка военных лет. Отцы детей, в основном, были на фронтах, с работой и продуктами были очень плохо, дрова и соль были страшно дороги. Женщины, которые не вывозили зимой телегами горы замерзших трупов, заменяли мужчин на предприятиях и фабриках, а пацаны были предоставлены сами себе и некоторые, как могли, поддерживали семьи. Олег – ему было почти 12 лет - с первых же недель освобождения Калинина занялся по окраинам и пригородам, по лесам, сбором оружия и боеприпасов, которые сдавал трофейным командам за жалкие пайки хлеба, за водку для взрослых, за мыло. Риск нарваться на мину, бандитов или дезертиров был очень велик, поэтому он собрал «бригаду» и вооружил ее. Оружие прятали в лесу, завернув в промасленные тряпки – благо машинного масла из подбитых танков и бронемашин, откатчиков пушек, хватало. В телогрейках не по росту, со «шмайсерами» на груди и «вальтерами» в карманах, с кинжалами SS в сапогах – след на икре ноги от которого остался у Олега на всю жизнь – странные фигурки шастали по заброшенным окопам, блиндажам и подбитой технике. Даже трофейные команды не рискнули бы «наехать» на опасных юнцов.
В школах на переменах, на заднем дворе, шли торги ручным оружием и обмен редкими находками. Олега в школе уважали как «отличника», правильного пацана, и не обижали даже словом старшеклассники – один как-то попробовал и получил молниеносный удар первым, что подвернулось Олегу под руку – карандашом. Бедолага потерял глазной зуб и заработал сквозные дырки в обеих щеках.
В летнее время ребята собирали дары леса и охотились – как помните, оружия было вдосталь. Взрослые стали практиковать глушение рыбы динамитом, который оказался дефицитным товаром, и Олег со старшими парнями успешно плавил тротил из снарядов, пока однажды его взрослый компаньон по технической необразованности не подорвался на лиддите – слава богу, Олега не было рядом в тот день. В отличии от тола, который плавится при нагревании, лиддит взрывается. Несчастный пиротехник просто паял соседке кастрюлю и не надолго положил паяльник на какую-то большую банку, добытую в заброшенном блиндаже – надпись прочитать он не сумел. Безусловно, все рассказанное лишь малая часть двусмысленных историй об Олеге, которые вызывают одновременно и сочувствие и недовольство, улыбку и оторопь.
К чему это я?! Постоянный голод, недоедание, в купе с бесконтрольностью толкали ребят на самые рискованные шаги. В классе Олега появился робкий, интеллигентный мальчик с фальшивой фамилией, которого Олег взял под свое покровительство. Мальчик поселился в Калинине в большом частном доме с адъютантом папы и домработницей. Скоро комнаты этого дома стали заполняться антикварной мебелью, коврами, посудой, картинами и книгами, а пристройки странными контейнерами. Там Олег прочитал немало интересных книг.
К ак-то, Олег убедил друга, открыть один из контейнеров … Он оказалось заполнен … «фильдеперсовыми» дамскими чулками! Это же был клад! В городе не было молодки и женщины, которая не отдала бы за пару чулок на черном рынке большие деньги … да и не только деньги отдали бы они.
Скоро у мальчишек в руках были пухлые пачки невиданных в военное время простыми гражданами денег. Ребята растут, матереют, а есть то по-прежнему хочется и уже чего-то вкусненького бы! Так в закрытом кафе, где бывали лишь большие персоны «при деньгах», по наводке друга Олега, как-то появились двое мальчиков с надменным видом потребовавших у официантки «горку» с десятком шариков мороженого, пирожных и газировки в стеклянных графинах, затянутых в латунную сетку, с сиропом несколько сортов. В очередной раз, когда эта парочка реально сорила деньгами, их забрал, вызванный кем-то, комендантский патруль. В комендатуре один из ребят назвал свою настоящую фамилию и, быстро примчавшийся, офицер НКВД положительно разрешил ситуацию. Приехал папа интеллигентного мальчика и, о чем-то подумав, сделал Олегу неплохое, по-сути, предложение, от которого все же было сложно отказаться. Так Олег попал в школу "юнгов", а затем в Ломоносовское мореходное училище. Олег попал в Выборгскую школу юнг – в ЛМУ первыми попали юнги Рижской, Тильзитской и Выборгской школ юнгов.
По данным книги "Выборг. Архитектурный путеводитель" (Петри Неувонен, Туула Пеюхья, Тапани Мустонен, "СН", 2008), четырехэтажное здание бывшей школы было построено в 1913 - 1914 г. военным инженером, полковником Глушковым для выборгской русской учительской семинарии, основанной в рамках программы русификации Финляндии, которая бы обеспечивала кадрами русскоязычные образовательные учреждения Великого княжества Финляндского. За процесс строительства отвечал мастер Каарло Массинен.

Здание военного госпиталя на Светогорском шоссе
В 1918 г. здесь разместилась учебная часть финских вооруженных сил, известная как военная школа Марковилла. Название школы пошло от строителя ближайшей виллы - Маркуса Вригта. В 1850-1870-х годах на этой не сохранившейся вилле жил художник Фёдор Толстой. После войны здесь открыли 561-й мореходную школу специалистов рядового плавсостава ВМФ (в народе - "школа юнг"). Начальником школы в 1951 году был морской подполковник Заболотский.
Учились в школе только юноши, приезжавшие из разных концов Советского Союза. Выпускников направляли на военный флот. Позже три школы юнг, образованные сразу после войны, объединили и перевели в Кронштадт. 30 апреля 1960 г. состоялся последний выпуск 561-й мореходной школы специалистов рядового плавсостава ВМФ.

Форма ученика школы юнг
Юнга 1953 года выпуска, Е. Алексеев, очень тепло вспоминает о школе: "Благо школа наша была в красивой лесной местности, за несколько верст от города. А место было изумительной красоты даже по понятиям Карельского перешейка. А здание школы до сих пор, когда смотрю на фото, вызывает восхищение и удивление. Великолепной архитектуры, красоты и целесообразности здание. На пригорке у подножия поросших сосновым лесом холмов. Отступив от заданной темы, скажу: по своему опыту, по запоздалому прозрению утверждаю - все лучшее в еще голодной и разоренной стране отдавалось детям! <...> В школе была довольно большая флотилия шлюпок и свой приличный катер. <...> И шлюпочные походы! Выборгский залив был создан Господом для этого: множество уютных островков с еще сохранившимися финскими садами и домиками, причалами и бухточками; они отлично создавали атмосферу дальних походов и удивительных приключений. Зимой нашим увлечением, нашей страстью были буера <...> Был у нас и свой духовой оркестр. Кстати, занимавший призовые места на городских конкурсах. Актовый зал был великолепен. Отменный паркет, высокие стрельчатые окна с воланами занавесей. Большая, хорошо оборудованная сцена, где блистали наши самодеятельные артисты (кстати, довольно неплохо игравшие). <...> Дедовщины у нас не было! И этот порядок был сохранён нами и в дальнейшем!".

Школа юнг в Выборге – Ровбут Олег справа от нас. В центре парень из ЛМУ ВМФ.

Школа юнг в Выборге - 1948-49 годы (предоставлены Андреевым Николаем)

Если Соловецкие юнги имели право только на «бантик», то выборгским ленточки на бескозырки выдавались, но только после принятия присяги, таким образом, указывая на ответственности, которую брал на себя обучающийся. «Школа юнг ВМС» - было написано на ленточках золотом и без ошибок, как это случилось у соловецких юнг. Второкурсники переставали называть вновь прибывших ребят «албанцами» из-за бескозырок без ленточек, похожих на албанские шапки. С этого момента курсант считался полноправным слушателем, имел право ходить в город на увольнение!
В Выборгской школе проходили обучение на первом и втором курсах до двухсот курсантов. Здесь готовили в разное время машинистов, радистов, электриков, мотористов и кочегаров. Учились в школе только юноши.
Режим дня был напряженным: в 7.00 подъем, зарядка, в 8.00 завтрак, до обеда - теоретические занятия. После обеда - практика, с 16.00 самоподготовка, после ужина свободное время. В обиходе курсанта Ровбут впервые появились флотские словечки «окно-иллюминатор», «пол-палуба», «лестница-трап», «стена-переборка» и, конечно же, «гальюн» и «камбуз». В коридоре на первом этаже располагась «боевая» торпеда, в классах стояли макеты парусников и современных военных кораблей. На настоящей корабельной мачте развевались флаги флажного семафора ВМС и международного свода сигналов.
Среди предметов обучения были: политзанятия, военно-морская подготовка, электротехника, устройство корабля, черчение, основы судовождения, судовая гигиена. Корабельную практику юнги проходили даже в ЭПРОНЕ. Весьма неожиданным оказалось, что Выборгская школа юнг была в свое время засекреченным объектом и, похоже, что гриф секретности до сих пор не снят. По международной Женевской конвенции в рядах армии и флота могли служить с оружием в руках только с восемнадцати лет. В школу же набирали мальчишек в возрасте от 15 до 16 лет, поэтому она была строго засекречена. Лучшие юнги имели право продолжить обучение в средних и высших мореходных училищах. Без экзаменов их принимали в первые наборы ЛМУ ВМС.Олег поступил в ЛМУ ВМФ в 1949 году. Алепко Игорь Григорьевич, набора 1948 года в ЛМУ, помнит Олега

Ровбут юнга со значком ГТО на груди перед поступлением в ЛМУ ВМФ


Знак ГТО - «Готов к Труду и Обороне» - выдавали школьникам старше 16 лет и трудящимся, для младшего возраста существовал БГТО – «Будь Готов к Труду и Обороне». В 1948 году в СССР насчитывалось 139 коллективов физкультуры и 7,7 миллиона физкультурников. С 1931 по 1941 год количество человек, сдавших нормы комплекса ГТО II ступени, которая насчитывала в 1946 году 9 нормативов, составляло всего 100 000.

В 1940 году в комплекс ГТО были введены такие виды испытаний, как переползание, скоростной пеший переход, метание связки гранат, лазание по канату, шесту и деревьям, переноска патронного ящика, преодоление полосы препятствий, а также различные виды единоборств. Позднее «Отличник ГТО» должен был иметь не менее двух разрядов в официальных видах спорта.
Отличник 2 ступени приравнивался к 3 ступени и не случайно Олег получил этот знак. Очевидно, не было в наличии знаков 3 ступени – 2 ступень предназначалась для юношей 13-15 лет, а 3 ступень для юношей 16-18 лет, каковым Олег и являлся.
ГТО 2-й ступени постановили изготовлять из томпака с посеребрением и позолотой. Расход драгоценных металлов в этом случае устанавливался из расчета не более 35 мг золота и 93 мг серебра на один значок. Эти изменения можно объяснить внешней угрозой государству.

ЛМУ 1965 год 2013 год, наше время - маленькие деревца на переднем плане 1965 года стали солидными деревьями

Бескозырка курсанта Ломоносовского мореходного училища ВМФ
Уже потом курсантов перевели в общежитие, прозванное "Балтийский вокзал". Это дом №1 по Еленинской улице возле парка. Сегодня внутренняя планировка изменена. После постройки жилых корпусов на улице Красного флота "Балтийский вокзал" был оставлен курсантами.


У меня не так много разнообразных фотографий тех лет с Диком, поэтому я покажу и 196-х годов.

Экзамены и сбор в актовом зале ЛМУ ВМФ 1964

Занятия в ЛМУ ВМФ 1965-1968

Знаменитая «самоподготовка» в ЛМУ ВМФ Вечером в кубрике

2-й курс. Пат и Паташён – «здоровый малыш» и «малыш» Леша Темирбулатов. Отец его опекал.

3-й курс. Дикуша сверкает на фоне друзей улыбкой и иконостасом значков ГТО, а Леша избрал себе хоть и железного, но не удачного покровителя.

2-й курс 3-й курс. Язва желудка измождила, высосала Олега

«Здоровый малыш» стал старшиной, поэтому в нестроевых шароварах и свитере – 4-й курс

4-й курс Ровбут справа в середине Темирбулатов Леша. Ломоносово

4-й курс. Олег никогда не курил
В ЛМУ Олег учился только «на отлично» как и Игорь Алепко. Им было легко учиться «на отлично». Не было в распоряжении курсантов телевизоров, компьютеров и других притягательных забав. До имевшихся в те стародавние времена праздных развлечений не позволяли дотянуться товарищи - старшины, мудрые педагоги и строгие командиры. После занятий на «сампо - самоподготовке» проводили почти все вечернее время. Учебников для курсантов не было в училище и на сампо, все сказанное и показанное на занятиях, переписывалось набело каллиграфическим подчерком без единой помарки, все рисунки напоминали профессиональную цветную картинку, а чертежи были идеально срисованы через кальку. За этим бдительно следили старшие и мягко стимулировали «нарядами вне очереди».
Жизнь курсантов была не сахар, голодноватая. И, как рассказывал Олег, кто-то даже у них за еду голый и, нарочно в тяжелых не по размеру ботинках-«гадах», чтобы медленнее бежал, прыгал со второго этажа во двор на доски и перебегал его днем …

Это те самые "доски"

Учебный корпус № 3 был собран из деревянной казармы постройки 1939 года, перевезенной с территории дворца Меншикова. Корпус разобрали и перевезли на территорию училища, сделали фундамент и вновь собрали. В нем поместили управление училищем, службы обеспечения и классные помещения на оставшихся площадях. Корпус просуществовал более 50 лет. В 1991 году на основании акта технической комиссии здание было признано негодным к эксплуатации и списано с баланса училища.

У отличников хватало времени и сил на здоровый отдых. Олег успешно занимался в училище боксом и борьбой, футболом летом и «хоккеем с мячом» зимой (года до 64-го «хоккей команда» существовала в ЛМУ). Он был невысокого роста – 170-72 см – среднего по тем временам, но через пару лет стал атлетически сложен и развит из тощего задрипыша с язвой желудка и больной 12-перстной кишкой, благодаря училищу и его педагогам.

«Здоровый малыш» при весе килограмм 60 легко поднимает около 80. Даже «труселя» не могут испортить атлетический вид Дика – крайний слева от нас

Как в песне – «Это дело я люблю … это дело я могу ….» Но предпочитал уличные драки - там шире ассортимент приемов. Боролся он отлично и жестко – здоровых мужиков брал на болевые приемы одним моментом. Сам наблюдал.

Судя по позе противника, дела у парня плохи – идет «расстрел». Левая рука оппонента уже опущена, поза неустойчивая, и сейчас полетит «заключительный» жесткий удар справа в голову. Интересно, что Дик «убивал» в противнике сопротивление загодя только одним взглядом – взгляд был у него в таких случаях очень «нехороший». Лицо Олега превращалось в неподвижную маску, на которой живыми были только глаза, смотревшие, не моргая, пристально и цепко в глаза противнику точь в точь, как это делает лев, перед тем как разорвать жертву. И ты понимал, что перед тобой стоит «зверь», управляемый теперь лишь инстинктами, а я добавлю, что и до автоматизма заученными приемами боя. Большинство «людей», попавших под этот взгляд «хищника», сразу отводили глаза.

ЛМУ ВМФ, курсанты 1964 года все еще любили хоккей с мячом
Но его прежняя жизнь «зубастого волчонка», где сила решала больше слова, а природные возможности подсказывали стандартные решения проблем и обретения авторитета, не сразу перестала напоминать о себе.
Безобидная и смешливая историйка о солидном старшине группы, который угрюмо просил курсантов – Кто-нибудь вытрет доску - или – Кто-нибудь помоет пол в классе – а затем получал от Дика в ответ – Вот ты и вымоешь и вытрешь – и тот, молча вытирал и мыл, достаточно демонстрирует какие «волчьи зубы» были у тех «мальчиков с бантиками». Многое решалось , в то числе и «мелочи», у курсантов силовыми методами. Не знаю байка ли … Был курсант – азиат, кажется - , который сливал в одну тарелку все три блюда за обедом ( компот на третье) и ел эту «мешанину». На вопросы отвечал, что в животе еда всеравно перемешается. Курсанты долго это терпели, но потом ему «объяснили» как себя вести в столовой более доходчиво … Другой курсант ел странно масло с хлебом – кусочек масла клал на край хлеба и, откусывая по чуть-чуть хлеб, сдвигал масло к краю. Остальные с голоду сжирали все сразу и со злостью следили за садистом … Неосторожный парень в конце-концов наказан за это …Правда, называть «маслом» тот кусочек можно условно – чаще это был «мургусалин», что-то среднее между «гуталином и солидолом».
Случались и печальные истории. Один курсант, который привлек внимание отца, стал отличным гимнастом, был прекрасно сложен, умница. Но купил в Питере на развале старинную книгу по –раджа йоге, увлекся, у него получалось … Но раджа-ойга больше психологический трактат, и парень … сошел с ума, пытаясь достичь описанных практик …
За Диком тянулись многие курсанты, не говоря уже о его друзьях-земляках, ушедших за ним в ЛМУ. Он был объектом подражания. Так, Леша Темирбулатов, чье тощенькое тело из-за голода военных лет так никогда и не налилось силой и мышцами, настырно через бесчисленные «фингалы» и разбитый нос пробивался на «профессиональный» ринг, стремясь доказать право, быть другом Дикуши. До 30 с лишним лет он забирал при встрече у Дикуши из рук сетки и сумки, тяжести, с безразличным тоном поясняя – Ноги качаю… Мощные ноги Дика, ноги гоплита с «пушечными ядрами» вместо икр, были предметом белой зависти Леши. Так и несумев, дотянуться до Дика в спорте и работе, взвалив на себя тяжесть не по силам, он однажды оставил Таллинн и уехал работать на суше.
Искусство «уличного бойца» и руководителя «бригады» в нем было неожиданно оценено в Ленинграде студентами враждующих ВУЗов и Профтехов. Не знаю, как о нем вообще узнали, но Олега стали нанимать за плату «ключевым бойцом» в плановых групповых драках. Его генетическая память и архетип даже в наше время, пусть и в урезанном виде, пригодились Дику. Для сравнения посмотрим, как историки интересно описывают бой в фаланге с «ключевым бойцом».
« Кто-то назвал имя ПОДЗЕМНОГО БОГА. А Тейя плюнул вниз и отвернулся. На рассвете все италийцы, кроме тяжелораненых, построили фалангу у выхода из ущелья. Эти никогда не ломали строя, не бежали с полей, бросив оружие. В дни неудач они умели отступить, отвечая ударом на удар. Они не подставляли победителю спину, поэтому уцелели до конца. Они не боялись обхода, их, как руки, прикрывали крутые скаты. Самоубийственно коннице нападать на фалангу настоящего войска. Ромеи тоже спешились. Будто зубья пилы, из обеих фаланг высовывались копья - сариссы. Еще можно было уловить, как в глубине фаланг задирались темные и светлые жала. Мгновение - и тяжелые дротики, подобно брошенным ветром острым перьям, взлетели над рядами. Кто бывает убит первым же ударом, кого напрасно уносит последний удар. Нет до них дела живым. Двадцать шагов между фалангами. С тяжелой сариссой, которая по его силе легка, как кинжал, Индульф выходит из строя. Шаг. Еще шаг. И еще. В щит втыкается дротик. Рука привычно ощущает толчок затупившегося острия в толстую кожу, которая проложена под щитом между петлями. Еще один дротик. И еще один шаг. Теперь! Индульф прыгает. Вместе с ним прыгают Голуб и Алфен, прикрывающие товарища с боков. Вместе с ним прыгают другие товарищи, которые закрывают Голуба и Алфена. Италийская фаланга выплескивает клин с быстротой языка хамелеона. Клин касается ромеев. Из-под щита Индульф выбрасывает сариссу быстрее, чем хамелеон мечет свой меткий язык. Отдергивает. Бьет еще. Бьет. Бье